АрмКо, коньячный дом, ООО

Не секрет, что история армянского коньяка тесно связана с именем русского промышленника, «алкогольного короля» Николая Шустова. Его заслуга не только в том, что он организовал его производство, но и в том, что сумел создать хорошую репутацию армянским коньякам во всем мире.
Еще в 1863 году Шустов-старший, происходивший из семьи «неторгующего купца III гильдии Кашельной слободы», выкупил в Москве на Маросейке помещение бывшей кузни и открыл там свой первый водочный завод.

Со временем производство расширилось. Добиться этого Николай Шустов сумел во многом за счет своей активной, говоря современным языком, маркетинговой политики. Он очень рано понял огромное значение наглядной агитации в борьбе за потребителя. Каждый из напитков разливался в бутылку оригинальной формы, этикетки для которых разрабатывали известные художники. Узнаваемым был особый фирменный знак фирмы Шустовых – золотой колокол.

Кроме различных марок спирта и водки на шустовских заводах производились наливки, ликеры и виноградные вина. Среди фирменных напитков, придуманных и запатентованных товариществом «Н.Л. Шустов с сыновьями» - «Зубровка», «Спотыкач», «Запеканка», «Ерофеич», «Рижский бальзам», «Рябина на коньяке». А еще были «Водка столовое вино N28», «Мандариновая», «Кавказский горный травник», «Ежевика», «Смородиновая почка», «Белая слива тонкого вкуса», «Ликерная наливка вишневая»!

Управляющий шустовским коньячным производством Мкртич Мусинян, работавший еще у Таирова, получил образование в Высшей школе виноградарства и виноделия в Монпелье. Во многом благодаря его стараниям Шустовы получили коньяк столь высокого качества.

Хотя армянский коньяк и готовился по французской технологии, сырье для него бралось местное. Для производства коньячного спирта использовались аборигенные сорта винограда, произрастающие в Араратской долине – воскеат, гарандмак, чилар, мсхали, кангун, бананц и ркацители. Бочки для выдержки коньяка до сих пор делают из столетних дубов, растущих в Карабахе и Айгиване. Вода также бралась из местных, специально отобранных источников.

Практически сразу товариществу удалось зарекомендовать себя как солидного производителя высококачественного коньяка. Виною тому было не только высокое качество напитка, но отчасти и случай.

В 1900 году, т.е. уже на следующий год после приобретения завода в Эривани, Николай Шустов послал образцы своего коньяка инкогнито на Всемирную выставку в Париж. Жюри, состоявшее из знаменитых французских дегустаторов, единодушно присудило неизвестному виноделу Гран-при. Когда выяснилось происхождение коньяка (дегустация происходила вслепую), Шустову – это единственный случай в мировой истории – была предоставлена привилегия на бутылках со своей продукцией писать не «бренди», а cognac («коньяк»). Шустовские коньяки еще не раз отмечались высшими международными наградами: в Глазго (1901), Турине (1902), Лондоне (1903), вновь в Париже (1904) и т.д.

К 1914 году на территории Армении существовало уже 14 коньячных заводов, однако самым крупным было предприятие, принадлежавшее Шустовым. При них завод стал локомотивом кавказской промышленности, а в целом по производству коньяка товарищество вышло на четвертое место в мире. Со временем словосочетание «шустовский коньяк» становится именем нарицательным, символом качества. Чтобы понять, что это был настоящий прорыв, достаточно вспомнить о том, что по правилам, принятым в 1900 году, все коньяки на российском рынке делились на три группы: русский, иностранный и искусственный. При этом иностранные коньяки могли быть любого происхождения и априори считалось, что их качество выше русских.

Однако эра процветания коньячного производства в России быстро закончилась. К 1916 году «сухой закон», введенный в 1914-м в связи с началом I Мировой войны, и строгая акцизная политика привели алкогольную империю Шустовых в упадок. С установлением в Армении власти большевиков предприятие Шустовых было национализировано. Возрождение коньячного производства началось лишь после Гражданской войны, с середины 20-х годов. Правда, «шустовским» этот коньяк никто уже, кроме большого его любителя Уинстона Черчилля, не называл. Впрочем это уже особая тема... .